Портрет Степана Петровича Яремича, 1910 год
Время, когда Степан Петрович работал над монографией «Врубель».
Рисунок Александра Николаевича Бенуа.
Возможно, будет полезным для читателя добавить несколько слов об обстоятельстве появления рисунка «Итальянский пейзаж с пиниями» в собрании знаменитого профессора Эрмитажа Степана Петровича Яремича. Как известно исследователям жизни и творчества Николая Николаевича Ге, этот великий живописец уделял большое внимание молодому поколению художников, в том числе ученикам киевской рисовальной школы Н. И. Мурашко. Как вспоминал бывший ученик школы А. А. Куренной: «Н. Н. Ге серьёзно интересовался работой школы, часто навещал её, проводил беседы с учениками, читал лекции, а с некоторыми молодыми художниками тесно сблизился и приглашал к себе на хутор в „в помощники“». К числу таких «помощников» и относился юный беспризорный Яремич, ставший по воле случая и «воспитанником», а в дальнейшем и другом семьи Н. Н. Ге. К счастью для нас, один из достаточно сложных моментов содействия юного Степана своему обожаемому учителю был запечатлён на фотографиях Л. М. Ковальского, сделанных в мастерской художника в 1891 году, на его хуторе Ивановское, вблизи станции Плиски. Задачей Ковальского являлось изготовление фотографий работ великого художника, хранившихся в мастерской на хуторе, но, к счастью, он не смог отказать себе в удовольствии запечатлеть крестные муки Стёпы («и больно и приятно»), буквально висящего на кресте, поскольку выпала ему честь позировать для образа Христа. По воспоминаниям К. П. Зинченко-Работникова, «Яремич рассказывал, что он прожил несколько недель на хуторе Ге в Плисках, где он, подвязанный вервием к импровизированному кресту, позировал для распятого Христа для картины „Распятие“ — чуть сам не „испустил дух“». Вознаграждением Степану Петровичу за муки на кресте была искренняя признательность великого учителя, залогом которой явилась вручённая в качестве подарка акварель «Итальянский пейзаж с пиниями», созданная Н. Н. Ге в прекрасной Флоренции. Но необходимо отметить, что аскетическая фигура юного Степана Петровича послужила также моделью для образа приподнявшегося на кресте разбойника, взывающего ко Христу, о чём свидетельствует одна из сохранившихся фотографий, сделанных Л. М. Ковальским.